- Когда Майк просил позволения съесть мое старое жилистое мясо, он оказывал мне величайшую из известных ему почестей. Да, по единственному ЕГО закону, это - честь! Майк всосал это, если можно так выразиться, с молоком матери. Он оказывал мне величайшее доверие и просил о величайшем одолжении. Ему все равно, что думают об этом в Канзасе; он мерит жизнь теми мерками, которые ему преподали на Марсе.
- По мне лучше канзасские.
- По мне тоже. Но ни ты, ни я, ни Майк не вольны в выборе. Нельзя перечеркнуть то, чему тебя учили в детстве. Пойми, наконец, что ты, если бы тебя воспитывали марсиане, относился бы к съедению себе подобных так же, как Майк.
- Не думаю, Джабл. Конечно, Майку не повезло, он воспитывался не в цивилизованном обществе. Но здесь другое, здесь - проявление инстинкта.
- Сам ты инстинкт! Дерьмо!
- Но это же инстинкт! Я не всосал с молоком матери, что нельзя быть
людоедом. Я сам знал, что это - грех, страшный грех. Меня от одной мысли об этом тошнит. Это - чистый инстинкт.
- Дюк,- простонал Джабл,- так не бывает: ты разбираешься в сложнейших механизмах и не имеешь ни малейшего представления о том, как работает твое сердце или желудок. Твоей матери не было нужды говорить: "Не ешь своих друзей, сынок, это нехорошо". Ты впитал это убеждение из нашей культуры, как, впрочем, и я. Все эти анекдоты о каннибалах и миссионерах, сказки, мультики, фильмы ужасов - разве это инстинкт? В древности каннибализм присутствовал во всех ветвях человеческой расы. И твои, и мои предки были каннибалами.
- Ваши, наверняка, были.
- Дюк, ты, кажется, говорил мне, что в твоих жилах есть доля
индейской крови.
- Ну да, одна восьмая. А что?
- Это значит, что и среди твоих предков были каннибалы, и тебя от твоих предков-каннибалов отделяет более короткий промежуток, чем меня от моих, потому что...
- Ты старый, лысый...
- Тихо! Ритуальный каннибализм был широко распространен в племенах коренного населения Америки - читай историю. Кроме того, будучи североамериканцами, мы можем иметь прадеда-конголезца - вот вам, пожалуйста, еще людоед. Если даже мы чистейшие англосаксы (что
маловероятно: смешанные браки были, есть и будут), то это значит, что мы произошли от европейских, а не африканских или индейских людоедов. Все цивилизации проходили ступень людоедства. Дюк, глупо противопоставлять практику десятка поколений извечному инстинкту, по которому тысячи людей жили тысячи лет.
- Я не могу с вами спорить, Джабл, вы выворачиваете все мои слова
наизнанку. Я останусь при своем мнении. Пусть мы произошли от дикарей, но сами-то мы - цивилизованные люди. По крайней мере - я.
Джабл улыбнулся.
- Из чего следует, что я - нет. Что ж, сынок, несмотря на то, что мои
условные рефлексы не дадут мне жевать твое филе, несмотря на укоренившийся во мне предрассудок против такой возможности, я считаю табу на каннибализм величайшим изобретением человечества... именно потому, что мы - нецивилизованные люди.
- Что?
- Если бы у нас не было этого табу, настолько сильного, что ты считаешь его инстинктом, я бы насчитал не один десяток человек, которым нельзя доверять даже при нынешних ценах на мясо.
Дюк не сдержал улыбки.
- Я бы, к примеру, не рискнул бы пойти в гости к теще.
- А взять нашего южного соседа! Ты можешь поручиться, что мы не попали бы к нему в холодильник? А Майку я доверяю, потому что он -
цивилизованный человек.
- Что?
- Ну, не цивилизованный человек, а цивилизованный марсианин, если тебе так понятнее. Я много говорил с Майком и знаю, что марсиане не жрут друг друга, как пауки. Они съедают тела своих умерших, которые мы обычно сжигаем или закапываем в землю. Это формализованный и глубоко религиозный обычай. Марсианина никогда не рубят на мясо против его воли. У марсиан нет понятия "убить". Житель Марса умирает тогда, когда он сам этого хочет, и когда его друзья и души умерших предков позволяют ему это сделать. Решив умереть, марсианин умирает так же легко, как мы с тобой закрываем глаза.
Ему не нужны ни насилие, ни болезнь, ни лишнее снотворное. Вот он жив и здоров, а через секунду превращается в дух. Тогда его друзья съедают то, в чем он более не испытывает потребности, познавая его и воздавая честь его достоинствам. Дух присутствует при этом. Это своего рода обряд конфирмации, после которого дух приобретает статус Старшего Брата; как я это понимаю,- старейшины.
Дюк скорчил гримасу:
- Боже, какой пещерный обычай!
- Для Майка - это торжественная и даже радостная религиозная церемония.
Дюк фыркнул:
- Джабл, неужели вы верите в эти сказки? Это же людоедство плюс дичайшее суеверие.
- Я бы не рубил сплеча. Конечно, идею о Старших Братьях трудновато
переварить, но Майк говорит об этом так, как мы говорим о дожде, прошедшем в последнюю среду. Кстати, к какой церкви ты принадлежишь?
Дюк ответил.
Джабл продолжал:
- Я так и думал. В Канзасе - это самое распространенное религиозное
течение. Скажи, что ты чувствуешь, когда участвуешь в акте каннибализма, допущенном и освященном христианской церковью?
- Что вы имеете в виду? - Дюк вытаращил глаза.
Джабл торжествующе выпрямился:
- Ты был членом общины или только посещал воскресную школу?
- Я был членом общины. Я и сейчас им остался, хотя редко хожу в церковь.
- Я подумал, что, возможно, тебя к причастию не допускали... Но ты понял, что я имею в виду, если сразу перестал соображать. - Джабл
поднялся.- Дюк, я не стану обсуждать разницу между ритуалами. Не буду тратить время и на то, чтобы тебя перевоспитывать. Говори: уходишь? Если да, то я тебя провожу. Если нет - будь любезен сидеть с нами, каннибалами, за одним столом.
)
