- Регистрация
- 16 Мар 2008
- Сообщения
- 16,206
- Реакции
- 427
- Баллы
- 0
Среди девчонок один поросенок
Мне предстояло войти в этот огромный пестрый отдел. На входе я замер: внутри одни женщины, с очень серьезными лицами. И подумал: «Боже, они же сейчас все на меня обернутся. Будут разглядывать, и наверно даже хихикать. Может, ну его на фиг?»
Но тут же себе приказал: надо!
Дело в том, что подруга уговорила меня купить ей помаду («Ты все равно идешь в торговый центр, тебе ведь несложно»). Она прислала на телефон название, марку, какой-то номер. Ясно, что так бы я ни за что не запомнил эту бессмысленную комбинацию слов и цифр, этот тайный женский код, который мужчина понять не в силах.
И я шагнул внутрь.
Конечно, все женщины тут же на меня обернулись. И стали разглядывать. Я даже услышал хихиканье. Может, никто и не хихикал, но мой слух обострился, я стал чаще дышать и немного вспотел. Девушка с розовой сумочкой сделала губами что-то типа «вау».
Так, думаю, надо быстро валить. Что я, ненормальный? Что я, себя не ценю? А подруга сама купит. И развернулся.
Я бы ушел спокойно, и не случилось бы ничего страшного, что будет потом, но тут подскочила ассистентка. Или консультантка, как там они называются? Вся такая юная и улыбчивая, в черной юбочке: «Могу я чем-то помочь?»
Я вспотел еще сильнее, но мужественно ответил: «Да… Тут мне кое-что… ну как это…»
– Говорите! – восклицает черная юбочка.
Думаю: что же ты так кричишь, балда? А женщины вокруг уже перестали ходить с серьезными лицами, они за мною следят. Им будто веселый спектакль показывают. Пришел такой комик и давай их развлекать.
И почти шепотом говорю: «Мне помаду…»
– Помаду! – радостно кричит эта балда на весь магазин. – Конечно! Идите за мной!
Я расстегнул куртку, мне стало жарко. У меня закружилась голова. Так, думаю, сейчас грохнусь в обморок. Буду лежать, распластавшись на мраморном полу. А безжалостные зрительницы будут скакать вокруг меня на своих каблуках и хохотать.
Покачиваясь, глядя лишь под ноги, я двинулся за черной юбочкой. Наверно так себя ощущал в мутные века осужденный на казнь. Кругом толпа, все гогочут, а он движется на эшафот, к услужливой петле.
– Вот наши помады! – рапортует мне юбочка. – Так вам какую?
– Понимаете, – бормочу. – Это не мне… Я нормальной ориентации…
– Да мне все равно какой вы ориентации, – улыбается.
– Ну как это всё равно? Я отец трех детей, был два раза женат… Видите, я даже небритый…
И тут я понимаю, что немного сошел с ума, что несу полную чушь. И мысленно шлю подруге такие проклятья, от которых у нее должна взорваться чашка с капучино в руке.
– Давайте вернемся к помаде, – настаивает юбочка.
Трясущейся рукой я нахожу в телефоне послание с шифром помады. Показываю его консультантке.
– Ах! – она делает горестное лицо, словно умерла ее бабушка, не успев завещать свою двушку. – Как мне жаль! Но именно этой сегодня мы не имеем в продаже.
Тут я наконец поднимаю голову и осматриваю ряды этих гнусных помад, которых, наверное, тысячи. Это целая армия с боеголовками.
– Как это не имеете? – спрашиваю. – У вас их вон сколько. Поищите, уж будьте добры. Раз я попал в этот ад.
– Но я же знаю наш ассортимент.
Всё, думаю, теперь из ада быстро надо валить, отдышаться, выпить соточку водки, чтоб успокоиться… Нет, двести! За такую пытку я заслужил все двести, и еще...
Тут как назло меня трогает за локоть та самая, с розовой сумкой, которая «вау»:
– Давайте я вам помогу выбрать другую. Скажите, какой цвет, какой оттенок вам нужен?
– Да это не мне! – кричу на весь магазин. – Подруге!
– Я понимаю, – розовая «вау» улыбается. – Какой оттенок, цвет, текстура?
– Что вы сказали? Вот это слово в конце?
– Текстура. А что?
– Ничего. Я не знаю, какой оттенок и какой цвет. И какая секстура.
– Но вы же знаете, какие помады у вашей девушки?
– Вы издеваетесь? – тут я начинаю беситься и потею уже очень сильно. – Я вам не какой стилист, я вам не филипп тут киркоров.
– Не волнуйтесь. У всех когда-то бывает впервые.
– Что бывает?
– Мой парень тоже однажды мне покупал тоник и скраб, потом не разговаривал со мной три дня. Давайте лучше позвоним вашей девушке, я сама у нее спрошу.
– Но это будет слишком подозрительно. Вдруг я, с какой-то чужой девицей…
– Я вам не девица! – розовая «вау» обижается. – Не хотите, не надо.
И тут я поворачиваю голову и вижу страшное: вокруг нас уже не несколько дамочек, как было в начале. Их уже полный зрительный зал, они выстроились амфитеатром и радостно смотрят, некоторые снимают нас на телефон.
У меня темнеет в глазах, я срываю шарф, размахиваю им как пращой, я кричу: «Выпустите меня!»
Они испуганно расступаются, я бросаюсь к выходу. Но поскальзываюсь на мраморном полу, падаю, обрушив стеллаж с проклятыми баночками.
…Вечером подруга вносит в комнату поднос, на нем запотевший графин и стопка. Я лежу на диване без сил.
– Выпей, любимый! – подруга наливает мне полную стопку. – И прости меня. Прости! Никогда, клянусь, никогда больше. Ты слишком мне дорог.
© Алексей Беляков
Мне предстояло войти в этот огромный пестрый отдел. На входе я замер: внутри одни женщины, с очень серьезными лицами. И подумал: «Боже, они же сейчас все на меня обернутся. Будут разглядывать, и наверно даже хихикать. Может, ну его на фиг?»
Но тут же себе приказал: надо!
Дело в том, что подруга уговорила меня купить ей помаду («Ты все равно идешь в торговый центр, тебе ведь несложно»). Она прислала на телефон название, марку, какой-то номер. Ясно, что так бы я ни за что не запомнил эту бессмысленную комбинацию слов и цифр, этот тайный женский код, который мужчина понять не в силах.
И я шагнул внутрь.
Конечно, все женщины тут же на меня обернулись. И стали разглядывать. Я даже услышал хихиканье. Может, никто и не хихикал, но мой слух обострился, я стал чаще дышать и немного вспотел. Девушка с розовой сумочкой сделала губами что-то типа «вау».
Так, думаю, надо быстро валить. Что я, ненормальный? Что я, себя не ценю? А подруга сама купит. И развернулся.
Я бы ушел спокойно, и не случилось бы ничего страшного, что будет потом, но тут подскочила ассистентка. Или консультантка, как там они называются? Вся такая юная и улыбчивая, в черной юбочке: «Могу я чем-то помочь?»
Я вспотел еще сильнее, но мужественно ответил: «Да… Тут мне кое-что… ну как это…»
– Говорите! – восклицает черная юбочка.
Думаю: что же ты так кричишь, балда? А женщины вокруг уже перестали ходить с серьезными лицами, они за мною следят. Им будто веселый спектакль показывают. Пришел такой комик и давай их развлекать.
И почти шепотом говорю: «Мне помаду…»
– Помаду! – радостно кричит эта балда на весь магазин. – Конечно! Идите за мной!
Я расстегнул куртку, мне стало жарко. У меня закружилась голова. Так, думаю, сейчас грохнусь в обморок. Буду лежать, распластавшись на мраморном полу. А безжалостные зрительницы будут скакать вокруг меня на своих каблуках и хохотать.
Покачиваясь, глядя лишь под ноги, я двинулся за черной юбочкой. Наверно так себя ощущал в мутные века осужденный на казнь. Кругом толпа, все гогочут, а он движется на эшафот, к услужливой петле.
– Вот наши помады! – рапортует мне юбочка. – Так вам какую?
– Понимаете, – бормочу. – Это не мне… Я нормальной ориентации…
– Да мне все равно какой вы ориентации, – улыбается.
– Ну как это всё равно? Я отец трех детей, был два раза женат… Видите, я даже небритый…
И тут я понимаю, что немного сошел с ума, что несу полную чушь. И мысленно шлю подруге такие проклятья, от которых у нее должна взорваться чашка с капучино в руке.
– Давайте вернемся к помаде, – настаивает юбочка.
Трясущейся рукой я нахожу в телефоне послание с шифром помады. Показываю его консультантке.
– Ах! – она делает горестное лицо, словно умерла ее бабушка, не успев завещать свою двушку. – Как мне жаль! Но именно этой сегодня мы не имеем в продаже.
Тут я наконец поднимаю голову и осматриваю ряды этих гнусных помад, которых, наверное, тысячи. Это целая армия с боеголовками.
– Как это не имеете? – спрашиваю. – У вас их вон сколько. Поищите, уж будьте добры. Раз я попал в этот ад.
– Но я же знаю наш ассортимент.
Всё, думаю, теперь из ада быстро надо валить, отдышаться, выпить соточку водки, чтоб успокоиться… Нет, двести! За такую пытку я заслужил все двести, и еще...
Тут как назло меня трогает за локоть та самая, с розовой сумкой, которая «вау»:
– Давайте я вам помогу выбрать другую. Скажите, какой цвет, какой оттенок вам нужен?
– Да это не мне! – кричу на весь магазин. – Подруге!
– Я понимаю, – розовая «вау» улыбается. – Какой оттенок, цвет, текстура?
– Что вы сказали? Вот это слово в конце?
– Текстура. А что?
– Ничего. Я не знаю, какой оттенок и какой цвет. И какая секстура.
– Но вы же знаете, какие помады у вашей девушки?
– Вы издеваетесь? – тут я начинаю беситься и потею уже очень сильно. – Я вам не какой стилист, я вам не филипп тут киркоров.
– Не волнуйтесь. У всех когда-то бывает впервые.
– Что бывает?
– Мой парень тоже однажды мне покупал тоник и скраб, потом не разговаривал со мной три дня. Давайте лучше позвоним вашей девушке, я сама у нее спрошу.
– Но это будет слишком подозрительно. Вдруг я, с какой-то чужой девицей…
– Я вам не девица! – розовая «вау» обижается. – Не хотите, не надо.
И тут я поворачиваю голову и вижу страшное: вокруг нас уже не несколько дамочек, как было в начале. Их уже полный зрительный зал, они выстроились амфитеатром и радостно смотрят, некоторые снимают нас на телефон.
У меня темнеет в глазах, я срываю шарф, размахиваю им как пращой, я кричу: «Выпустите меня!»
Они испуганно расступаются, я бросаюсь к выходу. Но поскальзываюсь на мраморном полу, падаю, обрушив стеллаж с проклятыми баночками.
…Вечером подруга вносит в комнату поднос, на нем запотевший графин и стопка. Я лежу на диване без сил.
– Выпей, любимый! – подруга наливает мне полную стопку. – И прости меня. Прости! Никогда, клянусь, никогда больше. Ты слишком мне дорог.
© Алексей Беляков
)
